| 30-07-2008, 16:27:07 144.42.9.184
Все сообщения
| | ФК 'Федун'-это не Спартак Точка
Ну вот, наконец-то можно вздохнуть с облегчением: за дверь выставлен последний человек, имеющий в моем представлении отношение к Спартаку. Отныне эта структура, которая продолжает называться Спартаком лишь по стечению обстоятельств, становится мне совершенно неинтересна, в связи с чем здесь в своём ЖЖ я упоминать её не буду. Я не могу себе этого позволить в эфире, потому что эфир - это работа, со своими обязательствами, ответственостью и законами, а здесь - моё личное пространство, поэтому здесь могу. Что и делаю. Мне не интересно, что, зачем и почему происходит в указанном клубе, тем более, как справделиво заметил коллега Уткин на своём болге, скорее всего, там ничего не происходит. По крайней мере интересного для меня. На этом можно поставить в истории, начавшейся в 77-м году, точку.
Точка.
А Егор... (с интонацией героя Анатолия Солоницына из фильма "Свой среди чужих, чужой среди своих")...
Вот интервью, которое Егор дал русскому варианту официального журнала Лиги чемпионов Champions три года назад. Журнал благополучно умер, так толком и не начав жить. Это интервью мало кто читал. В Интернете текста, я думаю, нет (я, впрочем, не искал). В то же время, сам Егор считает этот материал одним из лучших о нем. Я не могу его оценивать, потому что сам его и делал, но с точки зрения содержания оно, безусловно, заслуживает внимания. Там и о бремени капитанства, и о стереотипе, будто Титов медленный игрок, и о многом другом. А лучше всего сказать так: это материал о футболе Егора Титова...
Привожу этот текст здесь в знак уважения и благодарности за твой футбол, Егор.
ТОТ ТИТОВ
После дисквалификации прошел уже почти год, а Егора Титова продолжают сравнивать с Егором Титовым. Словно прежний куда-то исчез, а вместо него играет другой. Однако в разговоре с Георгием Черданцевым полузащитник настаивает, что другого Титова не существует: есть один-единственный, тот самый - 6-кратный чемпион России, дважды, как и его кумир, Федор Черенков, признававшийся лучшим игроком страны.
У Егора Титова не было никаких предпосылок для того, чтобы стать футболистом. Да еще и «Спартака». Его отец, до армии всерьез занимавшийся конькобежным спортом, лелеял мечту сделать из сына чемпиона мира по конькам. «Мне было лет 7, - вспоминает Егор, - и я с удовольствием выслушивал обещания отца о том, что в 17 буду чемпионом России, в 18 - Европы, а в 19 - мира. Думал, как же это здорово!»
Впрочем, мечты о рекордах на катке так ими и остались. Хотя беговые коньки до сих пор валяются где-то на антресолях. «Я отлично катаюсь, - уверяет Титов сегодня. - Дай мне коньки и клюшку - хоть сейчас готов выйти на площадку».
Клюшку не даю: льда нет и в помине - на дворе теплый октябрьский денек. Зато продолжаю выяснять, как же мальчишка, родившийся на севере Москвы (в районе Войковской) в нефутбольной и неспартаковской по болельщицким пристрастиям семье, оказался в далеких Сокольниках. До футбола и «Спартака» - очень далеко. И дело даже не в необходимости ехать на метро с пересадкой через весь город, а потом еще полчаса ждать 4-го трамвая. Все было гораздо серьезнее. Будущий капитан «красно-белых» в те дни разгуливал по окрестным дворам с криками: «Хоть ты лопни, хоть ты тресни, ЦСКА - на первом месте!» Егор, отлично катавшийся на коньках, имел в виду хоккейный ЦСКА начала 80-х, за который болели все - без деления на пол и возраст. «В детстве мне футбол вообще был неинтересен, я не знал, что это такое. А вот старшая двоюродная сестра была большой поклонницей ЦСКА. Отсюда и мое увлечение этой командой».
В общем, путь от метро «Войковская» до футбольного манежа «Спартак» прослеживается с трудом. Единственным связующим звеном между этими, во многих отношениях полярными, местами был еще один родственник Егора - его двоюродный брат. Который, в отличие от сестры, оказался спартаковцем до мозга костей. Более того, он играл за команду 74-го года рождения в футбольной школе «красно-белых» - у Виктора Зернова, будущего наставника Титова в дубле. Но путь в резервный состав «Спартака» все еще оставался очень и очень неблизким. Пока же была детская школа - все-таки футбольная. В нее юного Егора перевели и для того, чтобы он учился поближе к брату, и по настоянию дяди, водившего спартаковский клубный автобус.
Обстоятельства, таким образом, делали все, чтобы Титов не стал одним из лучших футболистов России. Однако провидение позаботилось о том, чтобы он играл именно в «Спартаке» и именно в футбол. А не, скажем, наматывал круг за кругом на катке или того хуже - пошел в музыкальную школу. «У меня длинные пальцы, и мне всегда говорили: ты должен играть на скрипке или на гитаре. Я люблю музыку, неплохо пою, караоке - вообще один из лучших способов отдохнуть. Несколько лет назад даже купил гитару - проверить, есть ли у меня музыкальный талант. Начал учиться, но понял - это не мое. Музыкой нужно заниматься всерьез, а не в свободное время, которого и так мало. Подумал тогда: значит, все правильно. Моя жизнь - футбол, и иного Бог не дал. Были бы, например, музыкальные способности - гитара сама бы в моих руках заиграла».
Чтобы заиграть в «Спартаке», куда Егор все-таки попал, нужно было решить еще одну серьезную проблему. Оказалось, что путь к основному составу начинался с ежедневной пытки. «Мне нравилось в новой школе - тем более, когда появились друзья. Все было хорошо, мучила только одна проблема - просыпаться. Мама будит: вставай, сынок! А я так не хочу. Лежу и думаю: ну зачем мне этот футбол, лучше еще посплю. В результате собирался за 10 минут, завтракал - и бегом в метро. А там - давка до самых «Сокольников». В 9.00 начиналась первая тренировка. Значит, выходил из дома где-то в 7.30. И так - каждый день».
Спартаковское сознание будущего капитана начало формироваться лет в 10. Мимолетное увлечение ЦСКА осталось в раннем детстве, а баталии на первенство Москвы быстро научили Егора распознавать в сильной армейской школе одного из главных соперников, на матчи с которым не нужно специально настраиваться. «Мы их все время обыгрывали. Наш год вообще был сильнейшим в Москве. Кажется, за все время отдали ЦСКА только одно зимнее первенство». При этом Титов не задумывался о своих футбольных перспективах, очевидно, не отдавая себе отчет в том, что эта игра останется с ним на всю жизнь.
«Вопрос «Кем быть?» передо мной не стоял, - продолжает вспоминать Егор. - Все шло как по накатанной дороге. Единственное, чего тогда хотелось, - много денег, которые можно было бы потратить на игровые автоматы, только-только появившиеся в Москве. К футболу в спортшколе я относился, как к чему-то вроде хобби. Настоящий футбол был дома - в «коробке» во дворе. Вот где настоящая жизнь! Приехал из Сокольников, сумку с уроками забросил - и туда. Играл с ребятами на несколько лет старше меня. И самым главным было - прокинуть мяч взрослому между ног. Это лучше, чем забить гол - можно и не играть больше: день удался!»
Мы продолжаем разговор, и я понимаю, что, кажется, подходим к самому главному - ответу на вопрос, кто же превратил мальчишку, совсем не стремившегося стать Пеле, в игрока, которого впоследствии дважды признают лучшим футболистом страны.
Федосеич. Анатолий Федосеевич Королев. Он сделал то, что, в общем-то, и требуется от любого детского тренера: научил парня играть в футбол. Правда, далеко не у каждого тренера это получается. И отнюдь не всякий способный мальчишка вырастает в мастера - даже если учитель вкладывает в него душу. Но вмешалось то самое провидение, отправившее Егора в «Спартак», а не в располагавшийся в двух шагах от дома ЦСКА или в находившееся в двух остановках метро «Динамо», или, наконец, в далекое, но зато без пересадок - по «зеленой» ветке подземки - «Торпедо». Федосеича определило Егору в тренеры провидение. Не стоит даже ломать голову над тем, если бы не Королев, стал бы Титов, - да что там звездой российского футбола - просто игроком команды мастеров?
«Поначалу думал, что он меня «душит» и не дает играть в футбол. Федосеич отправлял меня к деревянной стенке, давал мяч и говорил: бей. Я бил и не понимал: зачем? И только много лет спустя Федосеич объяснил, что, оказывается, я опорную ногу неправильно ставил - и он так учил меня бить по мячу».
Рассказывая о своем первом тренере, Егор ни разу не произнес его имя и фамилию. Федосеич - и только. Это не фамильярность и не отсутствие уважения. Напротив, упоминание по отчеству подчеркивает почти семейные, «отеческие» отношения между юным футболистом и его тренером. Зачем тому, кого считаешь чуть ли не членом семьи, нагромождение имен? Егор продолжает рассказывать о Федосеиче с неподдельной теплотой в голосе: «Когда я уже играл в основной команде, он мне как-то признался: цеплялся ко мне потому, что я был ему интересен. Мол, хуже было бы, если бы молчал - значит, не видел во мне таланта, который стоило бы развивать».
Иначе не стал бы Федосеич так уж заботиться о здоровье начинающего футболиста, не дав, скажем, развиться пагубной привычке - курить.
«Конечно, покуривали, - смеется Егор, - Как только переменка, убегали за угол и курили «Краснопресненские». Были такие короткие, но довольно крепкие сигареты. Однажды подходит Федосеич и говорит: я все знаю, сегодня расскажешь родителям, а я проверю. А если Федосеич сказал - так тому и быть. Делать нечего, пришлось каяться. Отец вызвал на кухню. Был он строг, но никогда рукоприкладством не занимался. Спросил: ну что, нравится? Я соврал, что нет. Хотя, помню, нравилось. Но отец сам - некурящий, поэтому мне стало стыдно. И я пообещал себе: все, бросаю. И в самом деле, с тех пор потихоньку все сошло на нет. Особенно, когда в дубль попал. Там понял, что курение мешает - одышка появилась. Теперь только по большим праздникам могу себе позволить сигарой подымить».
Помимо упражнений, которые давал Королев, дворового футбола, сформировавшего необычную технику владения мячом, природного умения использовать левую ногу («У меня мама - левша, - поясняет Егор, - Если бы не советская школа, в которой насильно переучивали, наверное, и писал бы левой рукой - как в детстве»), было еще нечто важное, заставлявшее забывать об игровых автоматах и прочих не связанных с футболом соблазнах. То был «Спартак» Константина Бескова, тренировавшийся зимой в том же манеже, что и дети.
«Константин Иванович был категорически против присутствия на тренировках посторонних. Поэтому мы, человек 5-6, рискуя получить хорошую взбучку, пробирались на балкон манежа, прислоняли лавку к перилам и ложились на нее - чтобы Бесков не видел... Они там все внизу бегали, и мне казалось, что эти люди - откуда-то из космоса. Даже и не мечтал, что когда-нибудь сыграю за основную команду. Достаточно было того, что я, как и они, в «Спартаке». Что на расстоянии нескольких метров от нашего убежища тренируется сам Федя Черенков! Это было счастье! Помню, как первый автограф у него брал - коленки дрожали»...
В нашем разговоре наступает пауза. Ее нельзя назвать неловкой. Мы молчим, потому что вспоминаем замечательного футболиста, благодаря которому, в общем, и сидим сейчас друг напротив друга. Ведь, если бы не восхищение футболом, которое развивала в нас обоих игра Федора Черенкова, неизвестно, каким футболистом стал бы Егор Титов, и решился бы я в один прекрасный день попробовать себя в спортивной журналистике...
«Хорошо помню день, когда Федосеич поставил меня в нападение. Потом объяснил: ты слабенький тогда был, вот тут (Егор указывает на голову) что-то есть, а «физика» - совсем никакая. А полузащитник должен выполнять большой объем работы. Берег он меня - перевел в середину поля только когда я окреп. Хотя и в нападении неплохо игралось: забивал по 25-30 мячей за сезон».
Так получилось, что Анатолий Королев сберег Титова не только для полузащиты, но, наверное, и вообще для футбола. Решение не отдавать его в дубль в 15 лет - когда Олег Романцев, просматривавший 76-й год спортшколы, обратил на талантливого игрока внимание - принял именно Анатолий Федосеевич. Хотя, кажется, и здесь не обошлось без провидения.
«Федосеич позже признался, что посчитал преждевременным отдавать меня тогда в резервный состав. Он считал, что у меня почти не существовало шансов выжить в том дубле - там были большие проблемы с дисциплиной. Отдай он меня туда в 15 лет - еще неизвестно, играл бы я сейчас или нет».
В резервный состав «Спартака» Титов попал в следующем, 92-м году. Тогда же, наконец, пришло осознание того, что футбол - не хобби. «Это случилось, когда получил первую зарплату. Какие-то неимоверные по моим представлениям деньги. Помню, что отдал все матери, себе оставил рубля 2 или 3».
А дальше... Дальше обстоятельстваснова вступили в борьбу с тем, кто предписал Титову стать лучшим футболистом России. «Когда тебе 18-19 лет, не думаешь, что будет завтра. Жизнь - хороша, здоровья - море. Сейчас с ужасом вспоминаю, что иногда, бывало, вообще не спал. Всю ночь - на дискотеке, а с утра приезжаешь на тренировку. И там - все равно лучший: забиваешь, отдаешь. И думаешь: так будет всегда. Это было одним из самых больших моих заблуждений. Жаль, что понимание приходит только с возрастом».
И все же обстоятельствам пришлось уступить. К сожалению, они еще возьмут свое. Но пока Титов играет в сильнейшей команде России, становится многократным чемпионом, дважды признается лучшим игроком страны, успешно дебютирует в сборной, «Аякс» и «Бавария» предлагают за него большие деньги. Я намеренно обхожу стороной тему отъезда за границу. Об этом Егор рассказывал неоднократно, и вряд ли здесь можно уяснить для себя что-то новое. Кроме того, что, пожалуй, именно тогда обстоятельстваснова вступили в игру и отквитали одно очко - прежде, чем через некоторое время нанести самый коварный удар.
Мы говорим о дисквалификации. Тут, в первый и последний раз за время беседы, Титов не скрывает раздражения. «Если взять статистику, то с еврокубками в течение сезона получается матчей 50-60. Это где-то суток пять чистого футбола, которые у меня украли. Больше, чем пять лет жизни. Я бы за год мог и забить много и отдать - может быть, рекорд какой-нибудь установил. Обошел вот своего друга Тихонова по количеству и голевых передач, и матчей за «Спартак». А вот по забитым мячам он впереди. А ведь хочется лет через 20 сказать: Андрей, посмотри, у кого из нас больше матчей за «Спартак», кто больше забил и отдал? За сборную мог бы сыграть. Получается, у меня украли еще и чемпионат Европы. Я не столько в игровом плане потерял за тот год, сколько в статистике. А она для меня, как и для любого футболиста, очень важна».
После возвращения на поле, Егор долго втягивался в игровой ритм. Иначе и быть не могло: Титов с раннего детства, то есть, 20 с лишним лет, жил по футбольному расписанию, которое претерпевало минимальные изменения, и было известно на месяцы вперед. И тут в одночасье привычный мир сломался, на его месте начал возникать другой - в котором не было сборов, ежедневных ранних подъемов, тренировок, игр. А через год опять пришлось перестраиваться на распорядок футболиста. «Лучше бы я во время дисквалификации побыл не Егором Титовым, а кем-нибудь другим», - сожалеет он.
Разговоры о том, что после возвращения он, дескать, «не тот», удивляют полузащитника «Спартака». Да и меня, признаться, тоже. Пример из экранизированной пьесы Булгакова, в которой управдом Бунша, волей случая оказавшийся на месте Ивана Грозного и давший народу повод усомниться в том, что «царь настоящий», не имеет отношения к ситуации, в которую попал Титов. Мы возвращаемся к «Спартаку» и сборной, которыми руководил Олег Романцев, окончательно сформировавший футболиста Егора Титова.
«Конечно, я - такой же, каким был до дисквалификации. И в жизни, и в футболе остался прежним. Другое дело, что поменялись партнеры и наставники. Я - не Пеле и не Роналдиньо. Имей голову на плечах, сыграй на команду, не пытайся делать то, что тебе не дано - вот чему меня учили. И мне хватает того, что у меня есть. Смотрю вот на финты Зидана: что он голеностопом делает! Если бы попробовал повторить, получил бы двойной открытый перелом. Я - командный игрок. Почему мы хорошо играли в середине 90-х? Потому что у нас была Команда».
Тон Егора не оставляет сомнений, что слово «Команда» следует написать с прописной буквы. Команда - ключевое понятие, вокруг которого и строится футбольное мировоззрение Титова. Не случайно, говоря о том «Спартаке» 90-х, он ни разу не сказал «я». Только «мы».
«Меня так воспитали. «Мы» - потому что это «Спартак». Мы - потому что у нас была Команда».
Он был частью отлаженного механизма, одной из важных его составляющих. Но не главной. И, к слову, никогда не претендовал на эту роль. Таков был «Спартак» Романцева, в котором на поле не могло быть одного солиста - иначе рухнула бы вся выстроенная тренером система. Мои размышления прерывает вопрос: «Ты помнишь, как мы играли?» И, не дожидаясь ответа: «Два касания считались передержкой мяча. Я прекрасно знал, куда побежит тот, куда - этот. Мы могли играть с завязанными глазами. Сейчас все изменилось: и игра, и психология»...
Вопрос психологии - еще один важный момент для понимания нынешнего состояния Егора Титова. Он всю карьеру провел в команде-победительнице по духу - пусть и у нее случались поражения. Как теперь воспринимать постулат о том, что место ниже первого - тоже результат? Но человек ко всему привыкает. И футболист - не исключение.
«Какие-то вещи в футболе делать нельзя. Если тренер не подсказывает, что, например, вот так стопу ставить нельзя, ты продолжаешь ее так ставить. И появляется привычка делать неправильно - от нее потом очень сложно избавиться. Так и с психологией: выходим против ЦСКА и знаем: они - очень сильные. Если все время говорить: они сильнее тебя, они лучше играют - можно сломать самого уверенного. Не думаю, что нынешний «Спартак» слабее кого-то. Но иногда ловлю себя на мысли: а, может, и вправду слабее?»
Да, окружающий футбольный мир изменился. И он, судя по всему, хочет, чтобы Егор подстроился под него. Но стоит ли ждать и требовать этого от человека, чье понимание футбола раз и навсегда определено «Спартаком» Олега Романцева?
«Я всегда импровизировал - Романцев никогда не делал мне установку. Мои принципы - интуиция и взаимопонимание. Выходил и играл так, как умею. Вот почему сейчас мне так непросто».
Футбол, в который научили играть Егора Титова, вырванный из привычного спартаковского (читай - романцевского) контекста, многим непонятен. Более того, некоторых он раздражает. Соображение, будто Егор не соответствует темпу современного футбола и своими действиями замедляет игру, стало общим местом. Говоря об этом, мой собеседник, как ни странно, не кипятится и рассуждает спокойно и уверенно.
«Это заблуждение. Я не замедляю игру. Если взять статистику за всю карьеру, думаю, получится очень маленький процент брака в передачах. Меня так учили играть с детских лет в спартаковской школе: пусть соперник бегает, отнимает. Лучше сохранить мяч у себя и отдать его ближнему, чем рисковать и бить вперед. Ближнему - надежнее». Пытаюсь привести пример «Челси» и голы, которые команда Моуринью забивала «Барселоне», в мгновение ока минуя с мячом пространство от своей до чужой штрафной площади. Но Егор нетерпеливо перебивает: «Давай не будем сравнивать с «Челси»! У нас разный уровень. Если бы мы с ними играли в то, что называют «современным футболом», готов поспорить: у «Челси» процент владения мячом был бы 80, а у нас - 20. Мы бы за один тайм так набегались, что на второй просто не хватило бы сил. В России несколько другой футбол. Считаю, что играю правильно, когда не рискую и отдаю мяч ближнему».
Сам себя не похвалишь - никто не похвалит? Нет, это не про Титова. Он к своей игре относится вполне критично, хотя так было не всегда.
«Многое переоценивается с годами. Поначалу коллекционировал матчи, чтобы наслаждаться своей игрой. Сейчас смешно вспоминать, но ведь было время, когда специально отматывал кассету на понравившийся в собственной игре момент, звал всех, кто был дома, и по нескольку раз прокручивал, предлагая окружающим разделить восторг по поводу того, как замечательно сыграл. Да, раньше обращал внимание только на те эпизоды, которые мне нравились, а сейчас смотришь и думаешь: здесь не так надо было сыграть, тут касание лишнее... Вот, буквально на днях, пересматривал матч против Франции с Зиданом: когда мы проиграли - 2:3. Мой первый матч за сборную. Тогда сложилось впечатление, что сыграл здорово. А сейчас смотрю - ничего особенного. Играл посредственно, очень много ошибался, терял мяч».
А каково это - играть против Зидана?
«Мне было чуть за 20, и во всем присутствовал юношеский максимализм. Зидан? Кто это? Какая разница? Мы-то себе цену знаем, мы же не хуже! Хотя, помню, после матча с «Реалом» в Мадриде ко мне подошел Зеедорф и предложил поменяться футболками. Я тогда подумал: если бы у меня майка к коже приросла, я бы ему с кожей отдал - ведь это сам Кларенс Зеедорф ко мне подошел!»
Все это Егор вспоминает с неподдельным восторгом. Поэтому не могу не спросить: а как бы он сейчас, обладая целой россыпью наград, медалей и титулов, отнесся к перспективе обменяться майкой с кем-нибудь из зарубежных звезд?
«Я давно не играл против футболистов экстра-класса. Даже не знаю, как бы себя сейчас повел. Может быть, прицепился бы крючком к какой-нибудь звезде и бегал за ней весь матч - чтобы после финального свистка футболками обменяться».
Тон, которым Егор произносит этот короткий монолог, - не без оттенка сожаления, ведь мы возвращаемся в день сегодняшний. Тема обмена футболками получает неожиданное и важное развитие. После очередного проигранного ЦСКА дерби, болельщики углядели на плече спускавшегося в раздевалку Титова красно-синюю футболку...
«Может быть, кто-то не знает – я, как и многие другие футболисты, собираю майки. Но, в силу природной застенчивости, мне как-то неловко бегать за игроками и просить их. Поэтому перед матчем с ЦСКА заранее договорился с Игнашевичем. После игры так устал, что, можно сказать, механически отдал свою и повесил его майку на плечо. Даже не предполагал, что кто-то может усмотреть в этом неуважение к спартаковским цветам. Было обидно слышать абсурдные упреки. Нужно ведь понимать: мы, футболисты, друг с другом общаемся, вместе выступаем в сборной. Да, на поле мы - соперники, но только во время игры».
Наблюдая, как эмоционально Егор об этом рассказывает, понимаешь, что болельщики для спартаковского капитана значат не просто многое - они являются для него едва ли не главным стимулом в стремлении показать свою лучшую игру в каждом матче.
«В последнее время футбол стал для меня работой. Тяжелой работой, от которой получаешь удовольствие - когда выигрываешь и когда понимаешь, что играешь для болельщиков. Очень благодарен им за поддержку. Нельзя оставаться равнодушным, когда несколько тысяч человек скандируют: Егор Титов, Егор Титов. Странно, что я им еще не надоел. Другие уже давно сказали бы: все, давай, иди уже в другой команде поиграй».
«То, как сейчас болеют за «Спартак» - это здорово. Все новое, что они делают, хлопки всей трибуной с возрастающим темпом, с поля смотрится - класс! Понимаешь, что нужно выбросить все из головы и играть для них, какое бы ни было настроение».
А ведь болельщик требователен, и далеко не всегда ему угодишь. Особенно, если он пытается анализировать игру, основываясь не на собственных впечатлениях, а на тех самых «общих местах», которые крепко заседают в голове.
«Они хотят, чтобы я играл как минимум лучше всех, чтобы забивал и отдавал - это понятно. Но и болельщики должны постараться увидеть в игре, что, например, на месте опорного полузащитника футболист всегда владеет мячом. Вратарь и защитники мяч, как правило, отправляют ему. Возникает иллюзия, что такой игрок обладает самым высоким КПД. Ведь, даже если он отдает пас назад или поперек поля на пару метров, это будет, скорее всего, точная передача. Не хочу сказать, что опорному полузащитнику легче играть, нет. Но зритель по ходу матча видит с мячом чаще других именно его. Я же располагаюсь ближе к чужой штрафной площади, где совсем другая плотность игры. Там гораздо выше риск допустить ошибку. А болельщики недовольны: ну, что же он делает, куда отдал? Кому? А я считаю, что, если, находясь у чужой штрафной, отдал две точные передачи из трех - это хорошо. Болельщик же скажет: плохо играет. Потому, что отдал точно не три из трех, а только две. Раньше, когда рядом были Алень, Циля, Тихон, давая пас в касание, знал, что они ждут эту передачу. А сейчас в команде много новичков, и не все мою игру понимают. Вот потерь и стало больше»...
Перед дерби с ЦСКА группа болельщиков «Спартака» приехала в Тарасовку поговорить по душам с командой, донести до игроков всю важность и принципиальность предстоящего матча. Ключевая роль в этом общении, по их мнению, разумеется, отводилась капитану. «Ну, Егор, хоть ты им скажи», - настаивали суппортеры. «Как они себе это представляют?» - Титов, вопросительно смотрит на меня. И продолжает, не скрывая искреннего недоумения: «Я не знаю, как подойти к тому же Моцарту и сказать: соберись, мы с ЦСКА играем! Ну, допустим, скажу. Не понятно, правда, на каком языке. А он спросит: ЦСКА - что это такое?»
Предполагаю, что Егору Титову непросто быть капитаном - с его-то мягким характером. Ведь, как считают многие - и я в, том числе, - в капитанские обязанности входит не только организация совместного досуга футболистов, как это принято во многих клубах. Иногда нужно и прикрикнуть, и подстегнуть нерадивых одноклубников.
«Голос повысить могу только дома. И то редко. Так воспитали. У меня были очень строгие отец и дед. Строгие, но справедливые. Никогда не отчитывали без повода. Вот и засело в голове: если «пихать» кому-то буду - вдруг не прав, вдруг это просто эмоции? Я боюсь кого-нибудь обидеть, потому что совершенно не умею извиняться. Не знаю, что говорить, какие слова подобрать. Так и с товарищами по команде. Накричишь, а ведь с ними еще жить вместе на базе. И, значит, ходить извиняться. Как Андрей Пятницкий я не могу. Пята в команде всех так держал, что его просто боялись. Хотя, в принципе, он нормальный, спокойный, добрейший человек. Но в раздевалке сначала говорил, вернее, кричал он, а уже потом - Романцев. По-моему, он Пяту сам немного опасался. Я не такой, и не могу вести себя иначе».
Мы говорим о планах на будущее, в которых у Егора Титова значатся три главных приоритета: семья, футбол и «Спартак». Пора заканчивать наш длинный и обстоятельный разговор. Тем более, что и Аня, дочь Егора, уже с полчаса настойчиво требует к себе внимания.
Часто приходится сталкиваться с определением «неоднозначная личность». Уверен, к моему собеседнику оно совсем не подходит. Потому, что Егор - не из тех, кто виртуозно меняет маски и так к этому привыкает, что за ними теряется сам человек. Он остается самим собой на поле и в повседневной жизни. Это - главное достоинство Егора Титова. Оно же - и недостаток, от которого в игре даже следа не остается, когда вокруг Титова есть Команда. Так воспитали родители, так научили понимать футбол Королев и Романцев. И даже если предположить, что когда-нибудь Титов станет тренером, «современные тенденции» не заставили бы его изменить те представления о футболе, которые он получил, прожив всю жизнь в «Спартаке».
«Футбол интересен, когда умный играет с умным. Стиль здесь не принципиален. Я вряд ли буду тренером. Но если бы стал, то защитникам давал бы простую установку: играйте предельно надежно, если некому отдать пас - лучше выбить мяч в аут. А на чужой половине поля - только импровизация, никаких схем! Я за то, чтобы играть так, как умеешь, используя то, что есть в голове. Самое главное, чтобы партнеры понимали, куда отдать, где открыться. Если бы Моуринью работал переводчиком у Олега Ивановича, его «Челси», скорее всего, играл бы совсем в другой футбол. Мы побеждали за счет короткого паса, стеночек и забеганий. Это сложная игра, но ее можно освоить. «Челси» в такой футбол никогда не играл. Если бы хоть раз попробовали, может быть, им бы так понравилось, что играть в другой стало бы просто не интересно
http://g-cherdantsev.livejournal.com/15849.html |
Регистрация|Забыли пароль? 
Предыдущая | Следующая
